Проклятый ректор (СИ) - Страница 90

— Я думала, у вас дом в столице.

— У меня четыре дома, — признался Фарлаг с таким видом, словно это было чем-то постыдным. — И даже ферма есть, представляешь? Но там арендаторы живут.

Он вдруг потянулся ко мне, едва ощутимо коснулся щеки, провел большим пальцем по губам, а потом взял за руку и погладил тыльную сторону ладони. И снова такие простые прикосновения заставили мою кожу покрыться мурашками, а меня саму — неосознанно придвинуться ближе вместе со стулом.

— Знаешь, у меня в какой-то момент появился сумасшедший план, — продолжил Фарлаг, поглаживая мою руку и не глядя в глаза. — Отец всегда говорил, что я слишком импульсивен и поспешен в решениях. Выражал надежду, что со временем это пройдет, но это свойство моего характера только усугубилось. Мне казалось, что будет здорово с тобой сбежать отсюда. Я не знал тогда, что ты мечтала о путешествиях, но был уверен, что смогу найти, чем тебя соблазнить. Чтобы несколько месяцев просто наслаждаться жизнью и друг другом, ни о чем не думая. А сегодня я понял, что этого не будет. И вообще все это была плохая идея. Эгоистичная прихоть человека, привыкшего получать желаемое.

Он наконец посмотрел на меня, и во взгляде его мне почудилась такая тоска, что у меня самой на душе стало так тяжело, как не было со дня известия о смерти мамы. Я еще не понимала, к чему он клонит, но сжала его руку крепче, заранее боясь, что придется ее отпустить.

— Не то чтобы я не видел раньше, что ты не из тех девушек, которых можно поманить лаской и щедростью, осыпать благами в обмен на страсть, а потом расстаться в нужный момент без взаимных претензий. Я видел, но не хотел этого замечать.

— Я не понимаю вас, сэр, — наверное, я сейчас, как и он, тоже все прекрасно понимала, но не хотела себе в этом признаваться.

— На таких, как ты, надо жениться, — он грустно улыбнулся. — Чтобы всю жизнь холить и лелеять, растить вместе детей, хранить верность и делать все прочее, что входит в общепринятые понятия о семейном счастье.

— Судя по вашему тону, такое развитие отношений вами с самого начала не предполагалось? — уточнила я не дрогнувшим голосом, хотя в этот момент тепло, которым меня наполняло его присутствие, сменилось пробирающим до костей холодом.

— А ты бы вышла за меня? — неожиданно спросил Фарлаг. — Вот представь на мгновение: я развожусь и делаю тебе предложение. Прямо завтра или даже сейчас. Ты бы согласилась выйти замуж за проклятого, с которым никогда не сможешь иметь здоровых детей, но которому зато нужно постоянно лечить головную боль, а раз в неделю — сидеть у его постели с порошками для экспресс-снадобий наготове?

Я инстинктивно отпрянула назад, высвобождая руку. И даже не потому, что меня смущало его проклятие. Я все еще верила, что с ним как-то можно бороться. У любого проклятия была возможность для обращения. Такова природа магии. Просто иногда решение слишком сложно или времени слишком мало. Меня смущало другое: всю свою жизнь, наблюдая за родителями, я воспринимала брак как нечто тягостное. Я понимала, что бывает и иначе, но страх ошибиться и угодить в безвыходную и безрадостную ситуацию рос вместе со мной.

— Вы слишком торопитесь, сэр, — попыталась объяснить я. — Дело не в вашем проклятии, а в том, что мы почти не знаем друг друга. Нужно время…

— Проблема в том, что у тебя есть это время, — мягко возразил он, перебив меня. — А у меня его нет. Мое проклятие не смертельно, но не статично. Приступы становятся все чаще, лекарства постепенно перестают помогать. Я не знаю, сколько еще пройдет времени, прежде чем вся моя жизнь превратится в один постоянный приступ. И на каком этапе я наконец решусь все это прекратить.

Я открыла рот, чтобы что-то возразить, но слова так и застряли у меня в горле, когда до меня дошел весь ужасный смысл сказанного им. На несколько секунд он парализовал меня. Кажется, я даже дышать перестала. Ничего не изменилось, ректор продолжал сидеть напротив меня, но я ощутила такое острое чувство потери, что в этот момент поняла: если бы он сделал мне предложение сейчас, я бы согласилась. Причем согласилась бы, даже если бы это было предложение не руки и сердца, а совместного побега. До того момента я не знала, что так бывает. Что можно после нескольких поцелуев и пары разговоров так прорасти в человека. Как он там сказал? Влюбиться можно за день? Наверное, сегодня был именно тот день. Безумно длинный и насыщенный, добавивший в мою копилку много новых поводов для беспокойств и страхов, совсем не романтичный и не радостный, но тем не менее приведший меня к такому неожиданному открытию.

— Сэр, тогда объясните мне почему? Почему вы бросили работу над снадобьем противодействия? Что заставило вас отказаться от борьбы? Если на кону не качество жизни, а сама жизнь? Разве за нее не надо бороться до последнего?

Он вздохнул, поднялся на ноги и, засунув руки в карманы брюк, сделал несколько шагов в сторону камина. То ли он решал, стоит ли мне объяснять эти причины, то ли тема была для него настолько болезненна, что ему требовалось время справиться с эмоциями.

— Несуществующий ингредиент, — после недолго молчания признался он, глядя на пляску огня в камине. — По странной иронии судьбы, все те же пресловутые русалочьи слезы, что фигурируют в том снадобье, рецепт которого хранила твоя мать. Два года у меня ушло на то, чтобы по растворенному в вине снадобью воссоздать его рецепт и направления потока при проклятии, а потом вывести снадобье противодействия. Мне это удалось, но все уперлось в один единственный ингредиент. Сначала я искал способ его раздобыть, а потом — заменить.