Проклятый ректор (СИ) - Страница 50

— А чем так занят ректор? — спросила я, просто чтобы поддержать беседу.

— С женой мирится, судя по всему, — хмыкнула Реджина, внимательно следя за выражением моего лица.

— Мирится?

— Да, иначе с чего ей навещать его снова так скоро. Раньше она появлялась не чаще одного раза в два-три месяца, обычно в дни открытых порталов. А тут вдруг вернулась через день, как будто что-то забыла. Разве что… — она сделала выразительную паузу. — До нее какие-то слухи дошли.

Я понимала, какие слухи Реджина имеет в виду, но очень постаралась не измениться в лице.

— Я слышала, она живет с другим мужчиной. Какое ей дело до слухов про мужа?

Реджина пожала плечами, довольно улыбаясь. Пожалуй, она была единственным человеком во всем Лексе, кто слухам про меня с Фарлагом радовался вполне искренне.

— Может быть, еще надеется сойтись с ним снова, — предположила она. — Или боится, что у него появится веская причина для развода. Тогда она потеряет статус и неиссякаемый источник финансовых средств. Может, она и не мириться приехала, а так, прощупать, насколько все серьезно.

— Тогда ей не о чем беспокоиться, — заметила я, забирая чашку с собой в комнату под многозначительным взглядом Реджины.

Ближе к семи я пожалела, что так и не дошла до лазарета: головная боль и кашель усиливались. Я решила, что после встречи с Блэком надо все же зайти за снадобьем.

У двери апартаментов профессора я стояла ровно в семь, но на мой стук никто не ответил. Я постучалась еще раз, но результат оказался тот же. Вариантов могло быть несколько: Блэк мог забыть о встрече и уйти, мог задремать или просто задуматься и не услышать. На всякий случай я повернула ручку, дверь легко поддалась.

— Профессор Блэк! — позвала я, просунув голову в щель между дверью и косяком.

И снова мне никто не ответил. Версия о том, что Блэк куда-то ушел, забыв про занятие, выглядела все более правдоподобной, но я решила убедиться, что его действительно тут нет. Вдруг ему просто нехорошо после нашей вчерашней встречи? Эта перспектива беспокоила меня больше всего.

Осторожно прикрыв за собой дверь, я позвала Блэка еще раз, проходя в гостиную. И застыла на пороге.

Он оказался там, и я сразу поняла, что все плохо. Он сидел в том самом кресле, в котором сидел каждый раз, когда я бывала тут, запрокинув голову на его спинку. Его рот и глаза были приоткрыты, одна рука лежала на подлокотнике, вторая безжизненно свисала вниз.

Сердце болезненно ударилось о ребра, горло перехватило спазмом, легкие сдавило, словно тисками. Я стояла на пороге гостиной и смотрела на безжизненное тело, будучи не в силах ни закричать, ни позвать на помощь, ни убежать, ни заплакать.

Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем я смогла сдвинуться с места, подойти к профессору Блэку и коснуться его руки. Та оказалась ледяной.

Мысли в голове путались, я никак не могла сообразить, что же делать, кого звать. В груди с каждым тяжелым вдохом пекло все сильнее. Единственное, что пришло мне в голову, это отправить с феей записку ректору. Однако для этого мне было необходимо найти ручку и бумагу, поскольку на занятия с наставником, проходившим в виде чаепитий, я не брала даже сумку.

Ходить по апартаментам мертвеца было странно, но я уже знала, где здесь кабинет, поэтому на негнущихся ногах отправилась прямиком туда.

Письменный стол профессора был завален какими-то бумагами, раскрытыми книгами, блокнотами, тетрадями, листочками с набросками формул снадобий. Я собиралась найти ручку и вырвать чистый лист из первого попавшегося блокнота, но через несколько секунд поймала себя на том, что закрываю и складываю стопкой книги, пытаюсь разобраться в разрозненных записках. Пришлось остановить себя, сделать глубокий вдох, прикрыв глаза, и попытаться сосредоточиться. Я призвала фею, все-таки нашла ручку и бумагу и написала лаконичное послание: «Профессор Блэк умер. Приходите скорее».

Я забыла, что стоит поставить в конце подпись. Просто сложила лист в несколько раз и подкинула его в воздух, отчетливо произнеся вслух имя ректора. Записка уменьшилась у меня на глазах, маленькая крылатая фея перехватила ее и мгновенно унеслась прочь.

Я снова осталась одна. Зачем-то бестолково выдвинула верхний ящик стола и тут же задвинула его обратно, осознав неуместность этого действия.

Не зная куда себя деть, я снова вернулась в гостиную и медленно приблизилась к креслу Блэка. Мне казалось, что в область солнечного сплетения кто-то вогнал огромный штырь и тот пробил меня насквозь. В то, что профессор умер, не верилось. И еще хуже становилось от мысли о том, что наш разговор накануне мог быть тому виной. Он очень разволновался и расстроился.

Мой взгляд зацепился за бокал с подсохшими красными каплями на донышке и пустую бутылку вина. Меня кинуло в жар от неприятного воспоминания.

— Я нашел ее у подножия лестницы… Она потеряла равновесие и упала… Легионеры все проверили: она упала сама. Они нашли пустую бутылку вина в гостиной…

Усилием воли я оторвала взгляд от бутылки, снова переведя его на профессора Блэка. На безжизненно повисшую руку, на прикрывающий колени плед. Он всегда накрывал ноги пледом, жаловался на то, что они мерзнут. Сейчас плед заметно сполз, словно Блэк перед смертью пытался встать. Не до конца понимая, что я делаю и зачем, я наклонилась, чтобы поправить плед. Нет, умом я понимала, что профессор мертв и уже не мерзнет, но что-то все равно заставило меня сделать это.

И тогда я заметила конверт. Большой, как для официальных документов, и пухлый, словно был забит ими под завязку. Пожелтевший от времени. Он был засунут между ручкой кресла и сиденьем и прикрыт пледом, как будто Блэк пытался спрятать его.